После распада Советского Союза ставшие независимыми государства Средней Азии оказались в фазе определения для себя главных векторов геополитического тяготения. Проблема для них заключалась в том, что имеющиеся в их распоряжении богатые природные ресурсы оказались в замкнутом, привязанном к России транспортном пространстве, что ограничивало выход на мировые рынки. Однако для аналитиков было очевидно, что регион, на который приходится 4,3% мировых доказанных запасов газа, рано или поздно окажется в эпицентре геополитического противостояния интересов России, США, ЕС, Китая, Индии и Пакистана, Турции, Ирана и даже Азербайджана.
Однако прежде всего политическая нестабильность, характерная для большинства государств Средней Азии, соседство со взрывоопасным Афганистаном, задерживали западную экспансию в этот регион мира. Поэтому позиции России, исторически более обусловленные, позволяли предлагать и осуществлять проекты по созданию своеобразного энергетического союза государств Средней Азии, в рамках которого они могли бы наращивать объемы и прибыль от экспорта своих энергоресурсов. С другой стороны, было очевидно, что богатые энергоресурсами страны этого региона при изменении внутриполитических условий будут обязательно изучать идеи использования альтернативных путей транспортировки своих энергоресурсов.
Еще в 2002 году пять компаний (турецкая, болгарская, венгерская, румынская и австрийская), занимающихся транспортировкой газа, озвучили идею проекта строительства газопровода из Каспийского бассейна и с Ближнего Востока через Турцию в один из европейских газораспределительных центров. В ответ в 2003 году Москве удалось достигнуть договоренности с Туркменией, согласно которой Ашхабад взял на себя обязательства по поставкам своего природного газа в РФ на 25-летний период. Это явилось упреждающим действием, поскольку в 2004 году представители «большой европейской пятерки» презентовали в Вене свой проект Nabucco, о поддержке которого заявили ЕС и США. Более того, они презентовали еще один проект строительства так называемого Транскаспийского газопровода в качестве «приложения» к Nabucco.
В ответ в мае 2007 года президенты России, Казахстана и Туркмении подписали договор о строительстве к 2014 году Прикаспийского газопровода мощностью до 40 млрд кубометров в год, который в принципе должен нейтрализовать действия Запада. Но это не остановило США и ЕС. Учитывая провозглашенную Ашхабадом многовекторность во внешней политике, Запад в качестве главного объекта внимания решил избрать Туркмению, через которую он намерен начать активное продвижение проекта строительства Транскаспийского газопровода по дну Каспийского моря.
Ашхабад «творчески» оценивал ситуацию, пытался одно время «отпугивать» Запад своими требованиями крупных инвестиций и подписания долгосрочных контрактов по закупкам газа по высоким ценам. В какой-то период подобная политика приносила некоторые результаты. Однако если судить, например, по итогам недавнего визита венгерской делегации в Туркмению, Европа начала действовать более энергично, заявив о принципиальном согласии с предъявленными требованиями. Причем, по словам венгерского политолога Иштвана Фортаи, ЕС готов дотировать эти цены, только чтобы уменьшить зависимость от российского газа. Одновременно в США была разработана специальная программа сотрудничества с Туркменией, которая, по словам заместителя помощника госсекретаря США по делам Европы и Евразии Мэтью Брайзы, может стать «абсолютно новой главой во взаимоотношениях с Ашхабадом».
Одним словом, Туркмения оказалась под западным политическим и финансовым прессингом. Поэтому недавнее четырехдневное турне по странам ближнего зарубежья, включающее Азербайджан, Туркменистан и Казахстан, предпринятое в июле президентом РФ Дмитрием Медведевым, имело стратегическое значение.
Начнем с Баку. Дело в том, что Азербайджан свое участие в нефтяных и газовых проектах Запада оправдывает тем, что у него при наличии избыточных газоресурсов, нет прямых выходов на мировой рынок. Глава «Газпрома» Алексей Миллер, сопровождавший ДмитрияМедведева в поездке в Баку, заявил, что «Газпром» готов закупать максимально возможные объемы газа и делать это на принципах рыноч- ного ценообразования. Заметим, что в настоящее время Баку продает газ в Турцию всего по 120 долларов за тысячу кубометров. Москва предложила в два раза больше. При этом по проекту Nabucco, к которому присоединился Азербайджан, ему еще предстоит ждать завершения строительства этого газопровода до 2011 года, а «Газпрому» можно продавать «голубое топливо» начиная с 2009 года.
Однако Баку отказался от этого предложения, заявив о готовности рассматривать «русский проект» только наравне с другими вариантами экспортных маршрутов. В данном случае президент Ильхам Алиев решил сыграть на грани фола: обещая России «рассмотреть новые проекты», он все же ушел от конкретики. Произошло это потому, что на Баку оказывали мощное давление как США, так и Европа.
По другому сценарию повел себя Ашхабад. Во-первых, туркменская сторона подтвердила свои обязательства по поставкам газа в Россиюдо 2025 года. Во-вторых, была достигнута договоренность о налаживании между двумя странами железнодорожного паромного сообщения из туркменского порта на Каспии до Махачкалы и Астрахани. Поэтому подтверждение Ашхабадом своей заинтересованности в строительстве и использовании Прикаспийского трубопровода и своих обязательств по поставкам газа в Россию до 2025 года можно рассматривать как сохранение принципиальной позиции Туркмении относительно использования идущих в направлении России маршрутов экспорта газа. Кстати, США далеко не всегда и не всем удается навязать свою волю. Та же Швейцария активно развивает ряд бизнес-проектов в Иране, не обращая внимания на угрозы санкций или иных «мер воздействия» с американской стороны, но чётко в рамках, которые допускают современные международные реалии.
И еще. Как известно, одним из главных препятствий на пути реализации Транскаспийского проекта является нерешённость юридического статуса Каспия. В преддверии готовящегося саммита государств этого региона расклад сил внутри «каспийской пятерки» напоминал формулу «4 + 1». То есть модели так называемой «союзной позиции» России, Азербайджана, Казахстана и Туркменистана противостоял только один Иран. Теперь все меняется. Туркмения не изменила декларированным ранее позициям относительн сотрудничества с Россией в союзе со своими среднеазиатскими партнерами.До последнего времени Иран также заявлял о несменяемости своей внешней политики, в том числе, и в таком кардинальном вопросе, как разграничение Каспия. Таким образом, Азербайджан может оказаться в гордом одиночестве и даже попасть в своеобразную изоляцию в Каспийском регионе. Поэтому так называемое «каспийское уравнение» по-прежнему далеко от своего решения, что означает «замораживание» осуществления Транскаспийского проекта еще на определенное время. Но сие не означает отказа отширокого энергетического диалога между всеми участниками «игры», поскольку иной ход событий может иметь для стран региона самые тяжелые последствия.
