Итак, какие ветры дуют сегодня на женевской и в целом на швейцарской финансовой площадке? Нынешний финансовый кризис – самое серьезное экономическое потрясение, какое я видел за все годы своей работы в банковской сфере. Это отчасти напоминает пьесу античного греческого театра, но я все же надеюсь, что развязка будет не столь трагичной, как в классических трагедиях. Швейцарскую финансовую площадку кризис затронул лишь в малой степени, на состояние дел тут повлияли разве что события, разворачивавшиеся на бирже. Все проблемы, с которыми столкнулись швейцарские банки, связаны только с их работой за рубежом, что отчетливо видно на примере таких банков как UBS, Credit Suisse и крупных страховых компаний. Но все 372швейцарских банка, как и прежде, работают с прибылью и не испытывают сколько-нибудь серьезных затруднений в своей основной деятельности, каковой является управление состояниями и «trade finance».
Тем не менее дурные вести из крупных банков несомненно влияют на имидж Швейцарии? Финансовый сектор занимает в Швейцарии первостепенное место. Потому-то настоящий шок тут вызвало известие, что крупнейший банк страны совершил столь многочисленные промахи – тот самый банк, который в течение долгого времени служил образцом для всего мира. Понятно, что люди отреагировали на это весьма эмоционально, но это были эмоции по поводу событий, происходивших за пределами страны, и, стало быть, престиж швейцарской финансовой площадки напрямую они не затронули. Авторитет, которым швейцарская экономическая площадка пользуется за рубежом, ничуть не пострадал. Кстати, объем помощи, которую швейцарское государство оказало финансовым организациям, был относительно невелик по сравнению с «вливаниями», сделанными в других странах.
Многие аналитики высказываются теперь в пользу усиления регулирующей роли государства. Государства станут акционерами крупнейших банков. В обозримом будущем объем их помощи банкам еще увеличится. Усилится роль международных регулирующих инстанций, которые могут, например, установить параметры финансового рычага. Усиление регламентации банковской деятельности повлечет, вероятно, и рост банковской капитализации.
Все страны приняли меры по поддержке своих банков. По вашим словам, если бы Швейцария не приняла подобных мер, то иностранный капитал переместился бы на другие финансовые площадки. Так, значит, помимо экономической направленности эти меры имели еще и психологическую составляющую? Говорить тут надо не о психологии, а о негативных последствиях любого вмешательства государства в экономику и финансы. Оказывая помощь банковскому сектору, государство дает ему возможность получать кредиты на льготных условиях. Но вот ведь парадокс: вследствие этого трудности с получением кредитов будут испытывать предприятия вне банковского сектора. Иными словами, нарушается рыночное равновесие. Но если бы Швейцария не оказала помощь своим банкам, то инвесторы отвернулись бы от нее и предпочли иметь дело с банками других стран – с теми, которые пользуются государственной поддержкой.
Разве может существовать сколь-нибудь значительная финансовая площадка в стране, где банки не получают в той или иной форме поддержку со стороны государства? Следует иметь в виду, что речь идет о чрезвычайной ситуации, так что и меры для ее исправления были тоже чрезвычайные. Но как только ситуация нормализуется, государства постараются поскорее избавиться от приобретенных акций и «долговых расписок» банков. Управление банковской сферой – не дело государства, оно не обладает для этого ни призванием, ни умением.
В последнее время участились нападки на банковскую тайну. Не придется ли Швейцарии уступить давлению со стороны ЕС и США? Если это и произойдет, то никак не раньше, чем сами швейцарцы – посредством референдума – выскажутся за отмену банковской тайны. Во всяком случае, пока что правительство в этом вопросе не собирается идти ни на какие уступки. Да и по данным опросов общественного мнения, 80%швейцарцев выступают за сохранение банковской тайны. Это ли не парадокс: наиболее жесткая критика в адрес Швейцарии исходит как раз из тех стран, которые породили многочисленные проблемы, вылившиеся в конечном счете в нынешний кризис. В этой связи напрашивается вопрос: а не являются ли эти атаки отвлекающим маневром? Складывается впечатление, что за нападками на банковскую тайну скрывается стремление дискредитировать действующую в Швейцарии систему налогообложения предприятий. Хотя американские и европейские многонациональные компании закрепляются в Швейцарии, как раз чтобы воспользоваться преимуществами этой системы. Женева и Цюрих по-прежнему являются очень крупными и влиятельными финансовыми центрами, что вызывает зависть во многих, в том числе англо-саксонских, странах.
Стало быть, в этих условиях банковская тайна является своего рода стратегическим оружием? На мой взгляд, банковская тайна сегодня важна как никогда. Крупная финансовая площадка не может существовать без надежной защиты. К примеру, Германия и Франция – страны с наиболее «прозрачной» банковской системой – вовсе не обладают значительными финансовыми площадками. А, с другой стороны, такие страны как США или Англия имеют под боком и свой «налоговый рай», и развитые структуры доверительных фондов. Так что с учетом этого их позицию по вопросу о банковской тайне нельзя назвать иначе как лицемерной. Банковская тайна ни в коей мере не служит прикрытием для уголовных деяний. Но по швейцарским законам предоставление в налоговые органы неполной декларации о доходах – без умысла фальсификации – влечет лишь административное, а никак не уголовное наказание. Это положение закона распространяется как на граждан Швейцарии, так и на иностранцев, и тут нет никакой необходимости вводить двойной стандарт. Не стыдиться надо этой системы, а, напротив, всячески ее поддерживать.
Какой урок извлекли из кризиса банки? Есть русская поговорка: «Не в свои сани не садись».Мытак и поступаем: если хорошо знаешь своё дело и делаешь его хорошо, то невзгоды обходят тебя стороной – никакой кризис тебе не страшен. Вот уже 200 лет как банк Pictet & Cie изо дня в день делает свое дело и сумел преодолеть все трудности, пережить все катаклизмы – и мировые войны, и финансовые кризисы. Возникшие в последние годы крупные финансовые объединения совершили очень серьезные ошибки и теперь дорого за них заплатят.Какой урок из этого следует? Быть предельно осмотрительными! Но я сомневаюсь, что нынешний урок пойдет им впрок. Ведь в последнее время все мы были свидетелями того, что крупные банки явно злоупотребляли своим положением, а их руководители, совершенно утратив чувство меры, возомнили себя хозяевами мира.
И тут, вероятно, уместно задать вопрос о роли банкиров традиционной формации, которые не занимаются экзотическими и непонятными финансовыми продуктами… Конструирование финансовых продуктов выходит за рамки деятельности традиционного банка. Этим занимаются специалистыизинвестиционныхбанков.На основефинансового инжиниринга сейчас создаются совершеннонепонятныепродукты, которые, соответственно, теперь и продать невозможно. Следует вернуться к прежним, основательным и понятным методам работы. Высшая финансовая математика завела нас в тупик, из которого не так-то легко найти выход. Словом, мой совет: поменьше гонора и побольше реализма.
Так, значит, победителями из нынешнего кризиса выйдут маленькие банки? «Непрозрачность»финансовых продуктов и обременяющие баланс неликвидные активы – вот основные причины, побуждающие клиентов к переходу в другие банки – более специализированные, лучше приспособленные для решения местных задач, обладающие большей капитализацией. За последнее время у нас появилось множество новых клиентов. Для Pictet & Cie нынешний год – рекордный по приросту капитала, пришедшего к нам на условиях доверительного управления. Так же хорошо идут дела и у наших коллег-банкиров, которые, как и мы, никогда не занимались продажей структурированных финансовых продуктов. А что до этих продуктов, то сейчас-то они стали и вовсе неликвидными. Клиент крупного банка не только не огражден от рисков, спровоцированных кризисом, но волей-неволей переживает – вместе с управляющим персоналом банка – и все волнения, связанные с реструктуризацией крупных банковских групп. А в нашем банке для приема потока новых клиентов мы даже были вынуждены увеличить время работы и привлечь к этому дополнительный персонал. Казалось бы, этому можно только радоваться, но в конечном счете в проигрыше остаются все. Ведь делать бизнес на страхе и на несчастье других – не очень-то приятное дело.
Президент России Дмитрий Медведев объявил о решении создать в Москве международный финансовый центр. Что вы думаете об этой инициативе? Не сразу конечно, но в среднесрочной перспективе Москва вполне могла бы стать региональной финансовой метрополией. Наличие финансовой площадки в Москве очень важно для обслуживания клиентов, например, из Центральной Азии. Но пока что в России слишком много нежизнеспособных банков – страна еще только вступает на путь формирования своей финансовой площадки. Кроме того, ей предстоит влиться в систему международных связей, приобрести опыт ведения международных финансовых операций и научиться действовать в условиях международной конкуренции. Благодаря своим богатейшим природным ресурсам и экономическому росту Россия за последние годы стала значительно богаче. Излишки стабилизационного фонда и доходы бюджета вполне могли бы послужить основой для поддержки и развития финансовой площадки. Но в настоящий момент узким местом является, вероятно, недостаток знаний, а не финансовых возможностей.
Многие российские специалисты интересуются опытом швейцарских финансистов. Может ли и должна ли Швейцария сыграть сколько-нибудь важную роль в создании московской финансовой площадки? Учитывая быстрые темпы развития России, я думаю, что швейцарская культура управления личными состояниями сейчас вряд ли могла бы здесь укорениться. Российские предприниматели – это по большей части молодые люди, и им порой свойственна нетерпеливость. Однако не исключено, что со временем эта культура проникнет в Россию и в сочетании со швейцарским опытом работы послужит развитию российской финансовой площадки.
