ШАБАГ: ШВЕЙЦАРСКАЯ КОЛОНИЯ В ЦАРСКОЙ РОССИИ

Один из районов Бессарабии в царской России стал домом для единственной в истории автономной швейцарской колонии. Процветание Шабага или, как сегодня говорят, Шабо – села в Белгород-Днестровском районе Одесской области, длилось почти полтора столетия – с начала XIX века и до Второй мировой войны. Сегодня, спустя более полувека, члены Швейцарского общества «Шабаг» ежегодно проводят праздничный сбор, чтобы поклониться уникальному наследию своих предков и еще раз вспомнить о своей покинутой родине в Восточной Европе.

Один из районов Бессарабии в царской России стал домом для единственной в истории автономной швейцарской колонии. Процветание Шабага или, как сегодня говорят, Шабо – села в Белгород-Днестровском районе Одесской области, длилось почти полтора столетия – с начала XIX века и до Второй мировой войны. Сегодня, спустя более полувека, члены Швейцарского общества «Шабаг» ежегодно проводят праздничный сбор, чтобы поклониться уникальному наследию своих предков и еще раз вспомнить о своей покинутой родине в Восточной Европе. Каждое третье воскресенье июня швейцарские уроженцы Шабага и их потомки собираются на природе, неподалеку от Лозанны, чтобы приготовить шашлык. Старейшины приветствуют друг друга на русском, французском, румынском и немецком языках, а их внуки спешат поиграть в футбол на пронизанной солнечными лучами поляне, граничащей с местом общего сбора. Общество «Шабаг» проводит такие ежегодные мероприятия уже более 60 лет. Меня быстро знакомят с господином Жатоном, говорящим с сильным русским акцентом, и с господином Гаврилюком, произношение которого не оставляет сомнений в его принадлежности к франкоговорящим гражданам Швейцарии. Кажется, что каждый из собравшихся припас для разговора какую-нибудь трогательную историю из своей прошлой жизни в любимом Шабо, доме, который они были вынуждены покинуть в лихолетье Второй мировой и в первые послевоенные годы. Шабаг представлял собой нечто гораздо большее, чем просто поселение с преобладанием выходцев из Швейцарии, какими являлись Нова Фриборго в Бразилии или Нуэва Суиса в Аргентине. Населенное исключительно швейцарцами, село было политически автономно, а кроме того, свободно от многих жестких юридических ограничений Российской империи. После беседы со швейцарским военным советником царя Александра I Фредерикoм Цезарем Лагарпом, выходцем из кантона Во, группа из 30 отважных швейцарских колонистов решила эмигрировать, пустившись в долгий путь через половину Центральной Европы. В 1822 году всего восемь семей, включая женщин и детей, покинули Вевё (город на западе Швейцарии, во франкоязычном кантоне Во) и принесли на берега Черного моря винодельческие традиции своей родины и опыт предков. Колонистам потребовалось три месяца, чтобы совершить 2200-километровое путешествие из винодельческого района Лаво в свой новый дом на днестровском лимане, примерно в 50 км от Одессы. Ранее Бессарабия была частью Османской империи, а после русско-турецкой войны 1806–1812 годов отошла к царской России. Название «Шабаг» произошло от турецкого «ача-абаг», что означает «нижние сады». Царь Александр I подарил заброшенные турецкие виноградники своим швейцарским колонистам, закрепляя, таким образом, поселенцев на недавно приобретенных империей землях и получая не только новых сознательных и лояльных граждан, но и профессионалов, способных возродить традиционное для этих мест виноградарство и виноделие. Трудно поверить, что уроженцы кантона Во решили покинуть свою потрясающе красивую историческую родину, внесенную ныне в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, чтобы отправиться в долгий путь на неизвестные земли в царской России, да еще и находящиеся под имперским управлением, что противоречило принципам швейцарской демократии. Тем не менее, каким бы невероятным это ни казалось нашим современникам, плохие условия жизни в Швейцарии после революции 1789 года определили выбор колонистов. Конечно, в первые десятилетия устройства на новом месте швейцарским поселенцам в быстро растущем Шабаге пришлось преодолевать всевозможные трудности. Однако это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило на их исторической родине, страдавшей на протяжении XVII и XVIII веков от политических потрясений, голода и различных эпидемий. Таким образом, поселенцы были подготовлены к преодолению трудностей и лишений, выпавших на их долю в новом русском доме, и через некоторое время уже сотни франкои немецкоговорящих швейцарцев отправились в дальний путь по стопам «первопроходцев» и основателей колонии. К 1850 году здесь насчитывалось более 250 швейцарских граждан, проживающих в тихой швейцарской гавани во владениях русского государя. К 1940 году население Шабага составляло уже более 800 человек. Однако трагические события Второй мировой вынудили многих из них в страхе за свои жизни покинуть эти места. Швейцарские первопоселенцы не смогли устоять перед многочисленными льготами, предоставленными им царем Александром I. В их число входили свобода вероисповедания, полное самоуправление и освобождение от воинской повинности, да и многие другие невиданные в подавляющем большинстве российских губерний привилегии. Вплоть до 1870-х годов Шабаг был по-настоящему политически автономной колонией, со своими законами, тюрьмой, судом и системой школьного образования. В обмен на щедрость царя швейцарские колонисты должны были принести присягу следующего содержания: «Клянемся быть верными Его Величеству Императору и Самодержцу всея Руси и общине Шабаг, членами которой мы являемся, будем делать все, чтобы приносить выгоду и прибыль, переносить все тяготы, которые выпадут на ее долю и свято соблюдать все возложенные обязанности по ее управлению и дальнейшему процветанию». Большинство швейцарских колонистов были опытными виноделами, а местные песчаные почвы идеально подходили для выращивания винограда. Водуазцы (выходцы из кантона Во) привезли с собой лозу для выращивания различных швейцарских сортов винограда, в том числе и знаменитого в Лаво сорта «Шасла» (Chasselas), посадив ее на территориях заброшенных турецких виноградников, дарованных им царским указом. Прекрасные вина, производимые колонистами, вскоре превратили Шабаг в одну из самых процветающих колоний Великороссии. И хотя многие колонисты сохранили свои швейцарские паспорта, они активно участвовали в русской культурной и политической жизни. Один из первопоселенцев – Луи-Венсан Тарден (1787–1836) был другом великого педагога Песталоцци, а также дружил с Александром Пушкиным. Еще один из интереснейших исторических персонажей – Виржиль Шанцер (1874–1911) был внуком основателя колонии Тардена. Он дружил с В.И. Лениным и Максимом Горьким. Вскоре после Октябрьского переворота по Версальскому мирному договору (1919) Россия уступила Шабаг Румынии, и жизнь местных обитателей стала быстро ухудшаться в связи с резким падением цен на вина.Многие из последних швейцарских жителей Шабага покинули колонию в начале 1940-х, спасаясь от сталинской Красной Армии. Те же из оставшихся, кто не был депортирован в Сибирь, получили статус «иностранцев», и по отношению к ним применялись различные суровые дискриминационные меры. Большинство колонистов все же смогло перебраться в Швейцарию, хотя покидали они свои дома и хозяйства без особой охоты. Виктор Жатон, который прибыл в Лозанну в 1945 году, в возрасте 19 лет, объяснял: «Шабо был как одна большая семья, все его жители состояли в родстве друг с другом. Это был городок, переполненный тетями, дядями и двоюродными братьями. Наша жизнь там была основана на взаимном доверии, общинной этике и славянском гостеприимстве. Коренные швейцарцы не понимали наши традиции. Мы увидели, что их взгляды и принципы сильно отличаются от наших ...». Жатон поспешил добавить, что «мы были счастливы вернуться в Швейцарию, на историческую родину, которую никогда не видели. У меня потекли слезы, когда я впервые увидел шале и горы, и я был поражен богатством страны и различными предметами роскоши, обыденными для коренных швейцарцев, в то время как у нас в Шабо не было ни электричества, ни водопровода». Многие семьи в Шабо дома разговаривали на французском или немецком, и пять поколений колонистов учили французский язык в местной школе. Некоторые аспекты швейцарской культуры были также знакомы им с детства, поскольку разногласия между местными швейцарцами немецкого и французского происхождения проявлялись и здесь. Примером могли служить жаркие споры по поводу того, что должно венчать шпиль местной церкви – немецкий крест или галльский петушок. В конце концов колонисты решили объединить эти символы, помирив, таким образом, оба лагеря. Жорж Доньи (Dogny), президент общества «Шабаг» на протяжении последних 47 лет, беседовал со мной о своих детских воспоминаниях под острый шашлык. Он рассказал мне о том, что те шабагцы, которые вернулись в Швейцарию, так тосковали по оставленной родине, что быстро основали в 1947 году свою ассоциацию. Эти швейцарцы в своих сердцах были природными русаками или румынами и отчаянно пытались сохранить хоть какую-то связь с родным домом, откуда были вынуждены бежать. Они скучали по тому образу жизни, к которому привыкли в своем любимом Шабо, а многочисленные молодые люди вскоре нашли себе «вторые половинки» среди своих же шабагцев. Тяга членов общества Шабаг к своим родным местам в Бессарабии оставалась неизменной, равно как и их ежегодные встречи – несмотря на десятилетия «железного занавеса», которым Шабо был буквально отрезан от Запада. Только в годы горбачевской гласности они смогли вновь посетить свой старый родной дом в Восточной Европе. Их визит состоялся в 1988 году. Стариков, помнящих родные места, сопровождали рожденные уже в Швейцарии дети и внуки, которые никогда не видели Шабаг, но слышали истории о «тихой швейцарской обители в Бессарабии» с самого детства. Многие швейцарские шабагцы с радостью вновь обняли своих старых друзей и родственников, но были потрясены, не обнаружив в Шабо практически никаких следов того, что было ими оставлено. Целые районы городка полностью исчезли, пошла под снос школа, а церковь стала кинозалом для просмотра политических фильмов. Улицы, которые когда-то называли улицей Гельвеции или Гранд-рю, изменились до неузнаваемости и носили уже совсем другие имена. Даже традиционные швейцарские винные погреба городка практически исчезли в ходе горбачевской кампании по борьбе с алкоголизмом. Вернувшиеся для встречи с прошлым колонисты были серьезно опечалены, осознав, что их детские воспоминания – это все, что осталось от некогда процветающего швейцарского оазиса во владениях русского царя. Хотя от колонии Шабаг практически ничего не осталось, память о ней живет в Швейцарии и сегодня. В конце 2010 года в Шебре (Chexbres), неподалеку от Вевё, был проведен первый фестиваль «Шабаг», посвященный мужественным водуазцам – основателям поселения. В рамках фестиваля прозвучала лекция об истории колонии, состоялись концерты и показы документальных фильмов. Была устроена и выставка с экспонатами из повседневной жизни колонистов. Все это наглядно продемонстрировало местному сообществу те исконные связи, которые сложились у швейцарцев с Восточной Европой. Бывшие швейцарские поселенцы находят утешение в том, что вина «Шабаг» продолжали цениться в течение многих лет после того, как их колония перестала существовать. В Шабаге долгое время была размещена советская военная база, и местные вина поставлялись для армейских нужд, в том числе, и для экипажей советских атомных подводных лодок. В 1988 году совхоз «Шабо» производил 8 миллионов литров вина в год, включая вино, полученное из сорта Blanc de Chabo заслужившего множество наград. Дух и история швейцарской колонии заключены в каждой бутылке шабагского вина. Виктор Жатон с гордостью сказал мне, что их жизнь и труд наложили неизгладимый отпечаток на прошлое и настоящее Шабо, а местное вино – это наследие, оставленное колонистами всем последующим поколениям.Библиография: www.chabag.ch Olivier Grivat, Les Vignerons suisses du Tsar, Editions Ketty et Alexandre, Chapelle-sur-Moudon, 1993 Автор выражает глубокую признательность членам общества «Шабаг» за их незабываемое радушное гостеприимство.