БОЛЬШАЯ ПРИВАТИЗАЦИЯ В РОССИИ. ЭПИЗОД II

В России готовится новая волна масштабной по своему объему приватизации. Об этом свидетельствуют, в первую очередь, финансовые параметры намеченных мероприятий. Среди них – вывод из-под контроля государства ряда крупнейших компаний и банков, а затем – продажа в частные руки целого ряда предприятий, числившихся ранее «неприкасаемыми». Несмотря на то что результаты первого этапа приватизации 90-х годов – всеобщей «ваучеризации» и залоговых аукционов не без оснований считаются весьма сомнительными, сегодня речь идёт фактически о втором этапе Большой приватизации в России.

Такой контроль нам не нужен Итак, уже в течение 2012–2013 годов государство планирует выйти из контрольных пакетов ряда ключевых компаний. Среди наиболее звучных имён компаний и банков – «Совкомфлот» и «Аэрофлот», «РусГидро» и «АЛРОСА», «Роснефть» и «Газпромнефть», ВТБ и «Россельхозбанк». Как видим, затронуты и финансовый сектор, и нефтяной, и транспортные компании. Также речь идёт о телекоммуникациях и ряде других секторов. Как указывается в правительственных документах к этому крупному приватизационному плану, «это позволит улучшить корпоративное управление и добавить частных инвестиций в развитие». Помощник президента РФ Аркадий Дворкович, первым представлявший масштабный приватизационный проект, отметил, что «государству не нужны контрольные пакеты в конкурентоспособных компаниях. В перспективе необходимо свести присутствие государства к нулю, так как это на руку самим компаниям». В соответствии с такой логикой сама приватизация будет проводиться, очевидно, более агрессивно, чем это планировалось ранее. На следующем этапе намечено вывести из-под контроля государства солидные пакеты акций таких монополистов, как Российские железные дороги (РЖД), Федеральная сетевая компания (ФСК), Межрегиональная распределительная сетевая компания (МРСК), «Зарубежнефть», «Транснефть», «Уралвагонзавод», компания «Росагролизинг» и Государственная транспортная лизинговая компания. И наконец, в более долгосрочный перспективный план «Приватизации-II» (на ближайшие четыре–пять, а возможно и более лет) внесены значительные пакеты акций некогда «неприкосновенных» государственных корпораций и их многочисленных составных частей. Это свидетельствует о том, что ставка делается во многом на привлечение иностранных инвесторов, которым ранее доступ к большинству запланированных к приватизации компаний был чрезвычайно затруднён или полностью закрыт. Разделение «Приватизации-II» на этапы, как, впрочем, и определение её в качестве «второй ступени» или «волны» перевода экономики на рыночные рельсы, носит весьма условный характер. Надо помнить, что приватизация в России все эти годы не прекращалась и не прерывалась. Так, постоянно и достаточно активно расширялся список торгуемых компаний на двух крупнейших российских биржевых площадках – ММВБ и РТС. Расширялось и число участников, хотя во многом за счёт притока иностранных участников на рисковый, но бурно растущий российский рынок. Стабильно росли и торговые обороты. Но происходило всё это отнюдь не теми темпами, которые могли обеспечить инвестиционную активность даже на уровне сопоставимых с Россией стран БРИКС. За границами главной составной части фондового рынка – рынка акций по-прежнему остаётся львиная доля банковского сектора, оптовой и розничной торговли, едва ли не весь строительный бизнес, подавляющее большинство оборонных предприятий и практически весь средний и малый бизнес. Чтобы оценить масштабы «Приватизации-II» и понять логику российских властей, так долго к ней подступавшихся, необходим небольшой экскурс в историю. В 1992 году начало разгосударствлению российской экономики положила организация большого числа так называемых приватизационных фондов, в руки которых фактически и был передан начальный этап приватизации. В обмен на приватизационные чеки – «ваучеры» по предложению тогдашнего главы Комитета по управлению государственным имуществом России Анатолия Чубайса большинство россиян получило отнюдь не акции тех или иных предприятий, а ценные бумаги именно этих фондов. Фактически, лишь очень немногие из ведущих российских предприятий обменивали эти бумаги «сомнительной» ценности на свои акции. Но те немногие из россиян, кто сумел тогда найти сколько-нибудь эффективное применение ваучеру или расписке от приватизационного фонда, смогли в итоге получить какой-то, порой неплохой, доход. Нашлись даже такие, кто действительно разбогател на ваучерах, пристроив их, несмотря на все бюрократические препоны, например, в «Газпром», Сбербанк РФ или МГТС. Но это – исключения, лишь подтверждающие правило. В соответствии с ним подавляющее большинство граждан России либо просто сразу продали свои ваучеры, либо так и не дождались ни дивидендов, ни легитимного обмена на реально работающие ценные бумаги. Вскоре вслед за этим состоялся и скандально известный залоговый этап приватизации, когда из-под контроля государства были выведены ведущие отечественные сырьевые компании. Причём выведены за весьма скромные деньги – к примеру, контрольный пакет современного лидера мировой цветной металлургии «Норильского никеля» обошёлся его нынешнему владельцу – Владимиру Потанину всего в 170 млн долларов. Находящийся сегодня в заключении Михаил Ходорковский, который 15 лет назад возглавлял крайне агрессивную бизнес-группу МЕНАТЕП, заплатил за право управлять нефтяной компанией ЮКОС, второй по мощностям в России, всего 130 млн долларов. Все дальнейшие масштабные приватизационные мероприятия нельзя рассматривать как отдельный этап перевода в частные руки государственного имущества – они были очевидным развитием идей «Приватизации-I». И все они сопровождались не менее острыми, хотя и менее громкими, чем на залоговом этапе, скандалами. И вновь в основе этих скандалов было откровенное занижение стоимости государственных активов. Известный экономический аналитик Владислав Иноземцев напоминает в связи с этим о приватизации компании «Славнефть» в 1997 г., Тюменской нефтяной компании в 1999 г., Восточной нефтяной компании в 2002-м, а также целом «букете» местных энергосетевых компаний во второй половине 2000-х гг. Иноземцев, как и многие другие эксперты, убеждён – это происходило потому, что российская приватизация решала не экономические задачи, а обусловливалась политическими причинами. К ним относят не только стремление разрушить старую систему и удержать власть в новой, но и вполне объяснимое стремление людей, причастных к приватизации, тривиально обогатиться. Как бы то ни было, относительное подобие рыночной экономики на фундаменте неоднозначной приватизации в России создать всё же удалось. Другой вопрос, что она превратилась в почти карикатурное подобие других сырьевых экономик, с очень слабыми шансами на реальную модернизацию, хотя и имеет неплохую промышленную и научную базу и ещё не растеряла значительную часть собственных высококвалифицированных кадров. Существует точка зрения, особенно характерная для оппозиционных фракций в Российской Государственной Думе что передача собственности в частные руки не привела к значительному повышению эффективности и не создала реальной конкуренции между частным и государственным секторами экономики. Более того, многие по-прежнему считают, что приватизация нанесла тяжелый удар экономике страны. В основе такого взгляда лежит справедливое в целом суждение, что многие активы достались новым собственникам по ценам ниже их реальной стоимости. Однако тезис о том, что в первые же годы это привело к распродаже активов части предприятий и прекращению их работы, не выдерживает критики. Именно открыто и относительно легитимно приватизированные предприятия в настоящее время лидируют в российской экономике, а многие так называемые казённые предприятия либо уже ликвидированы, либо скатились в стан аутсайдеров. Пока не написанный никем сценарий Очевидно, что среди прочих причин, именно стремление сократить поле для коррупции и теневого бизнеса стало для государства стимулом вновь воспользоваться инструментом приватизации. Однако государство по-прежнему не намерено уходить из тех компаний и отраслей, где конкуренция инфраструктуры минимальна, а жёсткий государственный контроль не является серьёзным препятствием для эффективной работы и привлечения инвестиций. Весьма показательно для предвыборной ситуации в России, что последние приватизационные инициативы сейчас активно поддерживаются не только в администрации главы государства, но и в Белом доме – резиденции кабинета министров. А ведь буквально каждое крупное политическое и тем более экономическое событие в России сейчас рассматривается в ракурсе грядущих президентских выборов. Тем не менее, параметры «Приватизации-II» всё же, скорее, вписываются в модернизационный, нежели в традиционный консервативный сценарий развития российской экономики. Главное свидетельство такой оценки – внесение в перспективные приватизационные списки сразу трёх государственных корпораций: «Ростехнологии», Объединённой судостроительной и Объединённой авиастроительной корпорации, созданных, как известно, в 2000-е годы по аналогии с корейскими «чеболями». При их формировании госкорпорации рассматривались почти как универсальное средство повышения эффективности тех отраслей экономики, где прямая приватизация считалась бесперспективной или вовсе невозможной в силу стратегических соображений. Реорганизация, а, по сути, – перевод на прозрачные акционерные рельсы большинства составных частей госкорпораций, многие из которых по-прежнему имеют весьма неопределённую организационную структуру, судя по всему, может стать главной составной частью российской «Приватизации-II». И оперативно воплощённое в жизнь превращение в акционерное общество со 100-процентным государственным пакетом акций корпорации «Роснано» в этом смысле также весьма показательно. Остаётся лишь напомнить, что данную корпорацию ныне возглавляет вдохновитель и организатор русской «Приватизации-I» Анатолий Чубайс. Окончательно новый глобальный приватизационный план ещё не свёрстан, но по ходу подготовки он только постоянно расширяется. Так, список, который планировалось рассмотреть 1 августа – в срок, назначенный президентом Медведевым для подачи «радикальных предложений», был уже почти вдвое шире начального, вышедшего из стен Белого дома. Если хотя бы этот предварительный план будет реализован, то он многократно превзойдёт масштабы «Приватизации-I». Так, если в ходе залоговых аукционов доходы государства не превысили даже 1 млрд долл. (по нынешнему курсу – менее 30 млрд рублей), то поступления от приватизации в 2012–2016 годах могут составить до 6 трлн рублей. Более ранние оценки перспектив были намного более скромными: 280–300 млрд руб. в 2012 году, до 1 трлн руб. – на три года, и до 1,8 трлн руб. – до 2016 года. По мнению ряда экспертов, уже сам по себе факт постоянного расширения списка акций для приватизации в долгосрочном плане может оказать сильную поддержку российскому рынку акций. Планы масштабной приватизации, повторим, логично вписываются именно в модернизационный сценарий развития экономики. Они свидетельствуют о твёрдой приверженности руководства страны курса на либерализацию государственного управления, что весьма позитивно воспринимается инвесторами. Кроме того, можно ожидать не только повышения эффективности приватизируемых компаний, но и прямого роста капитализации рынка. Как за счёт глобального расширения объёмов рынка, так и благодаря росту капитализации новых приватизируемых компаний. Число ликвидных бумаг резко увеличивается, улучшаются возможности для инвесторов в плане отраслевой и региональной диверсификации. Также произойдет увеличение доли России в международных индексах. Разведка боем Оценивая, насколько эффективной будет «Приватизация-II», своеобразной «разведкой боем» можно считать приватизацию значительных пакетов акций Сбербанка РФ и ВТБ (почти в 10 процентов каждый), а также размещение депозитарных расписок Сбербанка на Лондонской бирже. В приватизационную стратегию отлично вписывается и идущее сейчас полным ходом объединение двух крупнейших российских бирж – ММВБ и РТС. По мнению ряда экспертов, финансовые мультипликаторы объединённой биржи должны соответствовать аналогичным показателям бирж – региональных лидеров развивающихся стран. Главный экономист УК «Финам Менеджмент» Александр Осин оценивает потенциальную капитализацию объединенной биржи РТС и ММВБ в 200 млрд рублей. Хотя согласно договору об объединении стороны оценили ММВБ в 103,5 млрд, а РТС – в 34,5 млрд рублей. Но эти оценки не учитывают большого потенциала роста доходов бирж развивающихся стран за счёт перемещения финансового капитала с развитых рынков, где усиливается государственное регулирование финансовой сферы, а также за счёт роста активности размещений на рынке акций в ближайшие несколько лет в связи с ростом рисков долгового рынка. К объединению РТС и ММВБ толкнули объективные причины – рост долговых и финансовых рисков в мире, стремление рынка и госструктур к их снижению, снижение темпов роста потребления в мире и консолидация на этом фоне компаний финансового сектора. В целом, объединение – это нормальный процесс, позволяющий снизить издержки, расширить сферу продаж своих услуг, избежать враждебного поглощения, усилить собственные позиции на рынке за счёт поглощения конкурентов. Александр Осин уверен, что единая площадка усилит позиции обеих бирж в рамках мировой конкуренции на мировом рынке.Характерно, что процесс слияния пройдёт параллельно с проведением размещения акций – IPO одной из бирж – РТС, что, с учётом участия в её капитале Центрального банка РФ, фактически также означает приватизацию. Уже в объединённой бирже доля ЦБ РФ согласно подписанным в конце июня 2011 г. документам составит 21–24 процента. Но после IPO и она может снизиться, что вполне вписывается в новую приватизационную стратегию. Объединение ускорит экспансию объединенных бирж на российском и соседних рынках. А в результате сокращения издержек стоимость услуг должна снизиться, хотя это и потребует значительного усиления контроля со стороны антимонопольного ведомства. Остаётся лишь напомнить, что в глобальных приватизационных планах ни слова не говорится о «Газпроме». И это не удивительно – наш газовый гигант давно вписался уже не только в российский, но и в мировой фондовый рынок. К тому же, как отметил тот же Аркадий Дворкович, «большая инфраструктурная составляющая» в деятельности «Газпрома» позволяет относить газовую монополию к тем компаниям, приватизировать которые нецелесообразно.