Не первый год в российской печати циркулируют слухи о неких планах по восстановлению в стране монархического правления, обсуждается загадочный бестселлер «Проект Россия». И хотя пока это больше напоминает шутку, каждый невольно задает себе вопрос: «Какой была бы сегодня Россия, если бы во главе ее встал царь? Кто достоин занять российский престол – Романов? Рюрикович?» Однозначного ответа пока нет ни у историков, ни у политтехнологов...
Недавно Россия отмечала двадцатилетие начала реформ, вошедших в историю под названием «перестройка». Для большинства европейских стран, вместе с Россией ставивших эксперимент по «строительству социализма», этого срока оказалось достаточно, чтобы превратиться в демократические государства и даже влиться в Объединенную Европу. В России же к слову «демократия» намертво приклеился эпитет «суверенная». Согласно Конституции, «Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». То есть Россия – это республика, где «носителем суверенитета и единственным источником власти ... является ее многонациональный народ». Вот только у самого народа остается все меньше инструментов для осуществления этой власти. Отсутствие политической состязательности, отмена губернаторских выборов, продление полномочий президента – конституционные права российского народа сжимаются, как шагреневая кожа. Но дело даже не в этом. Россия так и не решила вопрос, куда же она идет, чем хочет быть. Европой или некой Евразией? Демократией или диктатурой? С выборной или назначаемой властью? Слова «демократия» и «либерализм» так и не приобрели в современном русском языке однозначно положительного значения и чаще звучат в исковерканно-уничижительной форме. Эклектику политического сознания, в котором символы дореволюционной Рос- сии перемешаны с советскими, а двуглавый орел соседствует с красными звездами, наглядно символизирует «михалковский гимн», где прежнюю, советскую музыку дополняет слегка подретушированный текст. Куда же несется русская птица-тройка? Пока что она кружит на месте. И место это все больше напоминает край пропасти.
«Россия – страна неожиданностей». Это затертое до дыр выражение не утратило, однако, своей актуальности. Может ли эскадра по имени Россия, ее округа, края, области, ее стосорокамиллионное население, сделать, как говорят на флоте, поворот «все вдруг»? Как, собственно, уже не раз делала в своей истории? В общем, может ли Россия вернуться к монархии? Еще несколько лет назад этот вопрос не вызвал бы ничего кроме снисходительной усмешки. Но так ли фантасмагорично звучит он сегодня? Не здесь ли выход из идейного тупика, в котором все больше ощущает себя Россия? В марте этого года известный историк, профессор МГИМО Андрей Зубов заявил, что, по его оценкам, 9 % россиян предпочли бы вернуться к монархической форме правления. Немного? Но девять процентов – это более 13 миллионов человек – население средней по величине европейской страны!
Конечно, рассуждать сегодня о восстановлении самодержавия было бы смешно. Однако если государь, возглавив конституционную монархию, консолидирует общество, то монархическая идея уже меньше будет напоминать сюжет «Возвращения короля» из трилогии Дж.Р.Р. Толкиена.
История знает немало примеров рестав- рации – чтобы далеко не ходить, вспомним хотя бы Испанию. Да и так ли уж плохи современные монархии? Многие из стран с наиболее высоким уровнем жизни имеют именно эту форму правления. Голландцы, шведы, датчане искренне любят своих королей и гордятся ими. Стержень, символ, нравственный ориентир – именно это мучительно ищет современная Россия. Время нельзя повернуть вспять, но в России, с ее склонностью к сакрализации власти, вера в чудо способна влиять на историю. Добрый царь, царь-миротворец, Помазанник Божий, совесть народа – все это не пустые слова, они могут разбудить надежду на обретение более справедливой власти, власти не украденной, а врученной добровольно, при которой, наконец, наступит столь желанное благоденствие.
Появившиеся еще в конце 80-х годов российские монархические общества ("непредрешенцы", "легитимисты", "соборные монархисты") до сих пор ведут ожесточенные споры о формах реставрации монархии. Кто же может стать этим старо-новым символом страны? Монархисты выдвигают самые разные, порой неожиданные, кандидатуры на пустующий российский престол. Помимо Романовых и Рюриковичей, или наследников одновременно обеих русских династий, звучат, например, имена сербских правителей – Карагеоргиевичей, Неманичей, и даже такие экзотические варианты, как потомки маршала Жукова (по-видимому, по примеру наполеоновских генералов, занимавших европейские престолы).
В России, стране, пытающейся опираться на свои религиозные корни, нельзя сбрасывать со счетов воздействие на общественное сознание православных пророчеств, указывающих на пришествие нового государя. Так, почитаемый русский святой Серафим Саровский (1754–1833) упоминает некого царя, который будет присутствовать в момент воскресения Серафима: «Среди лета запоют Пасху, радость моя! Приедет к нам Царь и вся Фамилия!». Иоанн Кронштадтский (1829-1908), предсказавший революцию, гибель царской семьи, предсказывал также: «Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях мучеников, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая – по старому образцу, крепкая своей верою во Христа Бога и Святую Троицу – и будет по завету князя Владимира, – как единая Церковь». А вот слова архиепископа Феофана Полтавского, духовника царской семьи (1874–1940), сказанные им в 1930 г.: «В России будет восстановлена монархия, самодержавная власть. Господь предызбрал будущего царя. Это будет человек пламенной веры, гениального ума и железной воли... Россия воскреснет из мертвых, и весь мир удивится. Православие в ней возродится и восторжествует. Но того Православия, что прежде было, уже не будет. Самим Богом будет поставлен сильный царь на престоле. Он будет большим реформатором и у него будет сильная православная вера. Он низринет неверных иерархов Церкви, он сам будет выдающейся личностью, с чистой, святой душой. У него будет сильная воля. Он придет из династии Романовых по линии матери»..
Действительно, первое имя, которое приходит на ум при словах «царь», «монарх», в контексте России подразумевает «Романов». Цареубийство и последующая канонизация императорской семьи, народное покаяние, перенесение останков в Петропавловский собор – все это указывает именно на последнюю русскую династию. Увы, в большевисткой бойне уцелело мало прямых потомков императорской фамилии, и сегодняшние Романовы, на долю которых в ХХ веке выпала не- простая жизнь эмигрантов, разводились, заключали морганатические, так называемые, «неравнородные браки». По закону о Престолонаследии, принятому Императором Павлом I в 1797 году, дети от этих браков «отделялись от императорской фамилии». С другой стороны, история, в том числе, российская, знает немало исключений из правил. Все это дает повод для разночтений в толковании их прав на престолонаследие.
Собственно, споры вокруг российской короны начались сразу же после уничтожения большевиками Николая II и его близких родственников. В 1924 г. Императором Все- российским Кириллом Первым объявил себя двоюродный брат Николая Кирилл Владимирович (1876–1938). Брак с разведенной принцессой Викторией-Мелитой, поддержка Февральской революции и Учредительного собрания, связи с европейскими масонскими ложами и Ватиканом в годы эмиграции – все это оттолкнуло от него часть монархистов. Сын Кирилла Владимир (1917–1992), хоть и возглавлял более полувека Российский императорский дом, титул «император» уже не использовал. Права потомков Владимира Кирилловича называться наследниками престола с формальной точки зрения еще более спорны. В 1948 году в Лозанне великий князь Владимир обвенчался с Леонидой Георгиевной (1914–2010), урожденной княжной Багратиони-Мухранской, из рода грузинских царей. Для Леониды Георгиевны это было второе супружество – союз с первым мужем, американским бизнесменом, был расторгнут в 1937 году. Развод и то обстоятельство, что род Багратионов-Мухранских после включения Грузии в состав Российской империи перестал быть «владетельным домом», дают основания считать брак Владамира Кирилловича морганатическим. Однако несмотря на это в 1969 г. глава Императорского дома объявляет «местоблюстительницей престола» свою дочь Марию (род. в 1953 г.).
Сыновей у Владимира Кирилловича и Леониды Георгиевны не было. После кончины внука Александра III Василия Александровича (1907–1989) Мария Владимировна была официально провозглашена наследницей престола, а после смерти Владимира Кирилловича возглавила Императорский дом. Часть монархистов России называет Марию Владимировну, праправнучку Александра II, не только «местоблюстительницей», но и императрицей. В 1976 г. она вышла замуж за Франца-Вильгельма Гогенцоллерна, принца Прусского, перешедшего в православие и ставшего «великим князем Михаилом Павловичем». В 1981 году в этом браке, впоследствии, впрочем, расторгнутом, родился сын Георгий, являющийся прямым потомком сразу нескольких монархов: Вильгельма II, Александра II и королевы Виктории. Именно Георгия часть монархистов называет наследником престола и будущим Российским императором, что, впрочем, не мешает их противникам относить сына Марии Владимировны исключительно к династии Гогенцоллернов.
В 90-х Леонида Георгиевна, Мария Владимировна и Георгий Михайлович стали первыми Романовыми, которых увидела вся страна: они сопровождали гроб с телом великого князя Владимира Кирилловича при его погребении в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора Петербурга. Это были первые «царские похороны» в постсоветской России, и именно Георгия российская пресса стала именовать «наследником». Поднятый «железный занавес» открыл дорогу и другим Романовым. Сегодня большую работу по оказанию помощи малоимущим россиянам ведет благотворительный фонд «Романовы для России», возглавляемый внучатым племянником Николая II Дмитрием Романовичем (род. в 1926 г.). Потомки царской династии (ни один из которых, кстати, в Россию так и не вернулся), не предъявляют российским властям ни имущественных, ни политических требований. Чуть ли не единственный иск, поданный Марией Владимировной в прокуратуру России, касался реабилитации расстрелянной царской семьи. Рассуждения Романовых о возможности реставрации монархии пока носят сугубо теоретических характер и обычно сводятся к тезису: «Монархия в России может быть восстановлена, только если этого захочет народ».
Однако сторонники всенародного избрания российского монарха не считают, что будущего русского царя следует искать исключительно среди Романовых. Ведь первый государь из этой династии тоже был избран в 1613 году Земским собором из числа нескольких кандидатов. Кстати, одним из аргументов в пользу Романовых стало их родство через первую жену Ивана Грозного Анастасию с династией Рюриковичей. Потомки загадочного князя Рюрика живы и в наши дни. По линии дочери Ярослава Мудрого Анны, ставшей королевой Франции, с Рюриковичами породнились многие ныне здравствующие европейские династии. И не только. Генеалоги, например, протянули прямую цепочку родства от Рюрика к Джорджу Бушу... В России Рюриковичи всегда оставались на слуху: Оболенские, Гагарины, Вяземские, да и великий русский поэт Александр Пушкин, ведут свою родословную от Рюрика. Тут можно вспомнить о потомке, в котором соединились обе русские династии. Князь Георгий Александрович Юрьевский, правнук императора Александра II и Екатерины Долгорукой, талантливый бизнесмен и превосходный теннисист, выпускник Цюрихского юридического факультета, живет в Швейцарии. Юрьевские состоят в родстве и с Александром Пушкиным – Ольга Александровна Юрьевская, старшая из дочерей императора и Екаерины Долгорукой, вышла замуж за внука А.С. Пушкина – графа фон Меренберг.
Потомство легендарного викинга Рюрика широко рассеяно по миру, и кто знает, у кого еще обнаружатся гены основателя русского государства. Может быть, даже у кого-нибудь из обитателей Кремля, которые, кажется, не пренебрегают возможностью опереться на извечное русское стремление к сакрализации власти. И слово «империя» все чаще звучит в сегодняшней России, объединившей в своей идеологической концепции «белые» и «красные» элементы. А что же за империя без императора?..
ОЛЕГ СМИРНОВ, КАТЕРИНА АЙЗПУРВИТ
